Во время прохождения воинской службы в возрасте 19 лет Анатолий Дмитриевич стал одним из первых свидетелей начала войны. В своих воспоминаниях он писал, как в начале лета их воинскую часть вывезли в летние лагеря, находившиеся вблизи западной границы нашей страны. В ночь на 22 июня он стоял на посту и первым услышал тревожный гул. Хотя и начало светать, но над землей завис легкий туман, и несколько минут Анатолий не мог разобрать, что же происходит. Гул становился все заметнее, уже можно было различить в небе летящие машины. Как положено по уставу, он вызвал начальника караула. Тот долго не мог поверить в происходящее и убеждал молодого солдата, что это учения или маневры. Но это было началом войны…

Несколько минут спустя горнист затрубил тревогу, и полк выехал в направлении границы. На лесной поляне отряд Алексеева занял огневые позиции и до вечера вел огонь по противнику. С наступлением темноты пришлось отойти на пятнадцать километров, залечь в окопах и вести огонь до тех пор, пока не кончатся боеприпасы.

Началось отступление. На первых порах создавалось впечатление, что про них забыли, и они никому не нужны. Командиры не могли наладить связь с высшим начальством и не имели ни малейшего представления о расположении сил врагов и союзников, и дальнейших планах нашего командования. Двигаться приходилось в основном ночью, а днем – прятаться от немецких самолетов в ожидании своих. Бомбежки следовали одна за другой.

Анатолий Дмитриевич до мельчайших подробностей помнил каждый случай, когда оказывался на волосок от гибели. Вспоминал поваленное дерево, прикрывшее его от взрыва, или картофельное поле, защитившее его при обстреле.

Ряды отступающих то скапливались у очередной переправы, то заметно редели после бомбежки. Переходы осуществляли небольшими группками, без четких ориентиров, надеясь до последнего, что впереди свои. Но вокруг были только немцы, и кольцо сжималось.

Во время одного из переездов на машине отряд Алексеева наткнулся на колонну фашистов, сразу открывших по ним огонь. На помощь пришло ржаное поле, которое позволило укрыться в мелкой канавке в ожидании темноты. Это обстоятельство спасло ему жизнь, но не помогло избежать плена. Шел всего восьмой день войны, и только позже Анатолий узнал, что до своих было очень далеко: в этот день немцы были уже возле Минска.

Началась жизнь военнопленного. Сначала он находился в полевых прифронтовых лагерях, затем в Польше, а далее в лагерях Витцендорфа и Гамбурга. В рабочем лагере военнопленных заставляли копать ямы для умерших, ремонтировать дороги, таскать железо. Людей морили голодом, не давали спать и мыться. Когда война закончилась, казалось, что все самое сложное позади. Но Алексеев, как и все другие пленные, подвергался тщательным допросам со стороны различных органов власти.

По окончании войны он добрался пешком из Германии в Белоруссию, оттуда в составе рабочего батальона был направлен на металлургический комбинат в Нижний Тагил. В это же время он поступил на физико-математический факультет Казанского университета.

Стойко преодолев все трудности своего положения, Анатолий Дмитриевич в 1955 году смог устроиться в Елабужский пединститут, а в 1957 году поступил в аспирантуру Ростовского государственного университета. По ее окончании он остался работать на кафедре дифференциальных уравнений сначала в должности ассистента, а затем и доцента.

«Героических подвигов мне не выпало, побед одерживать не суждено было», — с виноватой улыбкой однажды сказал ветеран.

Несмотря на отсутствие орденов и медалей, Анатолий Дмитриевич прошел через сложные жизненные испытания и смог выйти из них живым. Он не сдался, отстоял свои честь, достоинство и силу духа.

Автор текста: Регина Симакова